Судьба Академии Наук, с таким трудом родившейся во времена Воронцовой-Дашковой, всегда в Новое время была под вопросом. Эта организация в России — вещь уникальная по двум причинам: первая — её структура, вторая — её состав, «начинка».
Что из себя представляла в то время Академия Наук хорошо описывает Дмитрий Лихачёв, рассказавший о своём посещении президента — С.Ф. Ольденбурга. На заре создания советской Академии Наук, весной 1918 года, судьба учреждения решалась в сыром полуподвальном помещении.
У Академии Наук в начале XX века была одна лошадь, одна сломанная телега; она представляла собой сырое помещение с грибком, где стояла единственная печатная машинка Ундервуд, на которой одним пальцем печатала подслеповатая пожилая дама — учёный секретарь.
Как давалось добро на то или иное изобретение — издание монографии или другое научное событие, кроме Дмитрия Сергеевича Лихачёва описывает также молодой Пётр Капица. Об этом жалком зрелище мне говорил мой дед, Фёдор Максимович Ширманов.
Все, кто стал свидетелем улетевшего в одночасье в пропасть проекта Академии Наук, о котором грезила и которым гордилась российская научная среда, не удивлены концом, ожидаемым в связи с приходом к власти людей, мечтавших не имея ничего за душой о мировом господстве (почитайте статьи Ленина и Троцкого тех времён!). Сегодня, когда даже крупному бизнесу финансирование научных разработок не по плечу без участия государства, делается акцент на коммерческие проекты.
27 июля 1925 года было принято выдающееся решение о создании Академии Наук СССР. Казалось бы, здравый смысл победил? Между тем, судьба науки в России, затем в СССР и снова в России не просто печальна, она образцово-показательно трагична.
Что стоило принять такое решение, каковы его подоплека, предпосылки и причины? Науке было поставлено одно условие: она должна служить властям не как крепостной крестьянин помещику, а как кухарка господину: обед должен быть подан вовремя, бесплатно, быть обильным, вкусным и обязательно питательным.
Состояние Академии Наук сегодня отражает состояние академической науки в обществе в целом: она страдает и бедствует, еле-еле выживает, трясется от холода и голода, зуб на зуб не попадает.
При этом все основные достижения науки в мире продолжают оставаться в основном русскими по происхождению. Голодные, холодные, униженные, оскорбленные, но остающиеся энтузиастами своего дела русские учёные двигают прогресс мировой цивилизации вперёд.
Чушь, наветы, ложь, что это касается только технических и точных наук. Действительно, математики и физики идут впереди планеты всей. Но именно гуманитарии с их образным мышлением, их абстрактным, гуманистическим воприятием окружающего мира дают почву и основания для рациональных решений представителям точных наук.
Это не является очевидным только для бюрократов в Минфине и Минобрнауки, где наблюдается засилье представителей точных дисциплин.
Но дело не в этом. 27 июля 1656 года произошло другое выдающееся событие в науке, имеющее прямое отношение к судьбе Академии Наук и науке в целом — изгнание Спинозы из еврейской общины в Амстердаме. Выдающийся гений, до этого зарабатывавший на жизнь шлифовкой линз, был поставлен на грань голодной смерти тем, что его лишили источника дохода. И без того ограниченный поток клиентов из числа еврейской общины иссяк.
Спинозу обвинили в том, что он ставил под сомнение существования Господа, в то время как учёный лишь ставил вопрос о том, как донести до людей промыслительные Его действия через созерцание Его благ людьми.
Жестокое обращение с представителями мыслящего класса для мира, а тем более для России — не новость. Вся история России со времён царя Гороха и до сегодняшнего дня — это история показательно жестокого обращения с людьми вообще. Ради устрашения акции проводились по отношению к людям. представлявшим цвет нации — прежде всего, учёным.
Бесконечно длинный список пострадавших людей, он включает в себя Николая Вавилова, Бориса Гессена, Виктора Глушкова, Василия Дружинина, Николая Дурново и многих, многих других генетиков, гидрологов, физиков, философов, историков, аэродинамиков. Нет им числа.
Только вчера была годовщина того, как нарком Николай Ежов представил Сталину расстрельный список из 138 имён людей из числа высшего командного состава РККА Сталину и Молотову. Список был утверждён и подписан обоими в 1938 году.
Судьба учёных за годы, когда Сталин был у власти, покрывает все мыслимые и немыслимые параметры уничтожения военного сословия. Хрестоматийные примеры — 1го интеллектуального ГУЛАГа в Советской России — Соловецкого лагеря особого назначения, или СЛОНа. Об этом писал Максим Горький, который посетил Соловки и его исправительное учреждение для особо заблуждавшихся интеллектуалов России.
Павел Флоренский был расстрелян там. а Д.С. Лихачёв в этих местах отбыл свой первый срок и случайно не был расстрелян, потому что расстрельная команда «забыла» его за поленницей дров, приготовленных для розжига печей.
Судьба науки интересовала советскую верхушку только в одном ключе: как удержаться у власти и напугать мир так же, как напугала собственное население. Она создала беспрецедентную группу физиков-ядерщиков, которая не только крала бомбы у Оппенгеймера по Манхэттенскому проекту (с подачи американцев часто слышатся такие обвинения), но и создала беспрецедентные научные достижения, способные отбросить западную науку на 30 лет назад.
Читая А. Сахарова, писавшего об этом, у меня возникает вопрос: «А что толку от этих достижений, если Россия по показателям прогресса, прежде всего по качеству жизни, находится на уровне Верхней Вольты?». Неужели Сахаров был прав, что Россия — это Верхняя Вольта с атомным оружием?
Академия Наук — уникальное госучреждение (пусть и после реформ Д. Ливанова управляемое госагентством), которого нет нигде в мире, за исключением Португалии. Только в двух странах сохраняется такая форма организации науки, многопрофильная, многодисциплинарная и финансируемая государством. При этом если в Португалии Академия Наук продолжает финансироваться государством, то в России финансирование идёт не меньше, чем на треть из кармана олигархов.
В финансировании российской науки принимают участие Владимир Потанин, Леонид Михельсон, а Силиконовая долина России — Сколково, финансируется Виктором Вексельбергом. Наука превращается в учреждение, всё больше зависимое от них — коммерчески мыслящих людей.
Все крупные научные проекты прорывного характера своим источником материальной поддержки имеют чиновников из госкорпораций (Ростех, Роснано и проч.), а на целевой плановой основе поддерживаются лишь проекты, могущие дать военно-полевой результат.
Такого не было даже во времена Сталина, даже он, при всей своей прагматичности (поэтому именно Берия руководил атомным проектом) не мог даже помыслить о подходе временщика к решению крупных научных программ.
Решение ЦИК и Совнаркома о создании Академии Наук СССР было несомненно правильным, и идея финансировать науку в условиях тоталитарной плановой системы в условиях, когда другого было не дано, давала несомненно очевидный результат.
Что произошло через 100 лет — в 2023 году — с наукой широко обсуждается в научной среде. С болью в сердце и со слезами на глазах рассматривается всем прогрессивным научным сообществом — это гибель Титаника.
«Ежели не пресечёте, великая буря восстанет», — увещевал Екатерину II великий инициатор русского просвещения М.В. Ломоносов, сокрушавшийся, когда в Петербургской академии было засилье людей, ничего общего с наукой не имевших и думавших лишь о том, как набить свою мошну. Великий учёный боролся с ними всю жизнь, в том числе используя кулаки, и однажды нашлись покровители во власти, которые его услышали и открыли путь к просвещению людей, которые сделали Россию великой научной державой.
